Главная Новости Биография Статьи Переводы Публикации Словарь Платоновское общество Искусство войны Почтовый ящик Форум Ссылки Все содержание (C) Copyright SVETLOV & Co, 2002 |
Медведева О.А., аспирантка кафедры истории философии философского факультета СпбГУ
Начиная свое исследование теологии Платона, Прокл 'предпринимает охоту' на общие догматы Платона о богах и о божественном. Метафора охоты в данном случае, равно как и метафора пути, тропинки к благу в 'Филебе', указывает на вожделенность божественной истины. По выражению элейского мудреца в 'Софисте', 'очи души у большинства не в состоянии выдержать обращение к истине' (254 а-в). Речь идет не о глупцах, а о людях умных и достойных, но имеющих слабое внутреннее зрение. Одни из таких людей способны видеть лишь телесное; они и начала всего существующего видят в материальных стихиях. Другие способны отличать бестелесное от телесного, причем лучшим из бестелесного они считают душу. Иные же достигают своим внутренним зрением ума как начала, стоящего выше души, и ум считают причиной всего. И лишь немногие, те, кого называют теологами, способны подняться к тому, что обладает божественной истиной, что находится выше ума, жизни и всего сущего. Для Прокла это в первую очередь Платон, и диалоги Платона - разрозненные свидетельства восхождений к божественному, которые в действительности являются 'потомками одного знания' ('Платоновская теология', III , 27). Цель исследователя ( т.е. буквально - следующего по тому же пути) - собирание воедино всего, что относится к божественной истине, уточнение и утончение самого способа изложения мысли о богах и о божественном. Ведь Платон называет богами и то, что зависит от них ( например, божественную душу (Федр, 246а - 248а)), и демонов ('Тимей', 41а), и даже некоторых людей ('Софист', 216а). Но 'одно дело - это просто бог, другое - бог в смысле единства, третье - как сопричастность, четвертое - как соприкосновение и пятое - как подобие' ('Платоновская теология', I , 26). В первичном смысле бог - то неизреченное единое, которое стоит выше всего, выше всякой связи с сущим. 'Единичный' выход такого единого за свои пределы - единое сущее, и это бог во втором смысле. Единое сущее с помощью скрытой в нем силы являет генады - единичности, которые становятся предметом сопричастности для сущих, и это боги в третьем смысле (в смысле единства). Ибо есть один бог и много богов ('П.т.', I , 14). Все причастное богам и обожествляющееся Прокл именует божественным и призывает рассматривать богов вместе с обожествляющимся, поскольку его интересует прежде всего их связь и единый порядок.
'Бытие богов определено на основании блага и именно в последнем боги обладают ипостасью' ('Платоновская теология', I , 15). Благо как главное определение богов и божественного - это и промысел, который боги вершат в отношении всего сущего, направляя все по 'беззвучному пути' ('П.т.', I , 15), это и дар единства. 'Ведь податель блага - это благо' ('П.т.', I , 15). Именно в этом смысле Платон в 'Тимее' называет благом высшего бога ('Тимей', 30а).
Диотима в 'Пире' говорит о том, что даже смертные живые существа вследствие своей тоски по природе блага ставят его выше всего остального - даже самой жизни и сущего ('Пир', 207а -208в). Благо именуется надежным убежищем и спасением для всего сущего ('П.т.', I , 25), а Платон в 'Филебе' называет благо 'путем домой' ('Филеб', 62в).
Стремление к благу и есть то, что первоначально определяет поиски божественной истины. Не всем дано подняться до ее высот. 'Боги предпосылают всему блага, но воспринимает их всегда тот, кто одновременно желает и может этого' ('П.т.', I , 21). Чтобы суметь увидеть божественную истину во всей ее красоте, необходимо определенное сходство зрения и того, на что направлено это зрение. Действие блага на все сверхсущее и сущее неоднократно сравнивается Проклом с солнечным светом. (Начало подобному сравнению положил Платон в 'Государстве'). ':Хорег света своими лучами проникает в последующее, притягивает к себе взор, делает его похожим на Солнце и близким себе и при посредстве подобия иному приводит в соприкосновение с собственным слиянием' ('П.т.', I , 22). Т.о., подобие иному является первичным условием восхождения низшего к высшему, и это свойство предпосылается как дар единства тем, 'кому положено'.
Здесь стоит обратить внимание на следующее. Платоническое понимание божественного провидения подразумевало благость и независтливость богов, дарующих блага не равномерно, а по жребию - в зависимости от чина. Порядок - божественное устроение - таков, что каждый воспринимает блага по-своему, 'в согласии со своим положением, и приемлет свет до такой степени, больше которой он воспринять бы не смог ('П.т.', I , 18). Боги сами устанавливают предел , подобающий каждому сущему для участия в благе, т.е. определяют меру блага .
Христианское понимание вводило понятие вины за неумение и нежелание воспользоваться божественным благом, которое дается свыше всем в одинаковой мере. Ориген ('О началах') сравнивал божий дар с дождем, равномерно падающим на всякую землю . Но на одной земле вырастает пышный сад, а на другой - сорная трава.
'Предпринимая охоту' на истину о богах и божественном, Прокл стремится упорядочить мысль Платона и изложить ее в наибольшей полноте. Именно поэтому Прокл выбирает триадический способ рассмотрения божественных определений. Ведь триада у Прокла - выражение исполненности порядка как такового, включающего в себя три момента: пребывание, исхождение и возвращение. Триализм свойствен Проклу и тогда, когда он рассматривает выход единого сущего за свои пределы и порядок всего, что возникает при этом. Такой способ изложения принципиально важен для Прокла, поскольку он остается верен пифагорейско-платоновскому принципу: о подобном говорить подобно, подобное познавать подобным.
Прокл подробным и обстоятельным образом рассматривает триаду божественного, о которой говорит Сократ в 'Федре' ( 246 d-e ): божественное прекрасно, мудро и благостно.
Благо -то, что дарует качество единства и связует образующее с образуемым, то, что изначально существует в каждом чине и устраивает порядок всего. Платон в 'Флебе' говорит о трех стихиях природы блага - вожделенности, самодовлении и совершенстве ( 'Филеб', 20 d ).
Вожделенность блага - та стихия, которая привлекает к нему все сверхсущее и сущее, располагая все как бы по кругу. 'Не будучи в состоянии ни познать, ни воспринять то, по чему оно тоскует, все как бы водит вокруг него хоровод:' ('П.т.', I , 22). Благо одновременно движет все к себе, находясь в центре, и невоспринимаемо для всего сущего, потому что обособлено от него. 'И при посредстве такого движения и стремления оно спасает все'. Именно такова астрономическая система Филолая: центральный огонь, 'очаг Вселенной', и огонь объемлющий.
Самодовление - та стихия, которая полагает начало выходу за свои пределы благой силы, ее исполненность, в то время как вожделенность блага - его устойчивое положение, превосходство над всем. Благодаря этой стихии, сущие вещи становятся благими, стремятся порождать и тем самым подражать тому, что им предшествует.
Третья стихия блага, совершенство, завершает выход за свои пределы благой силы, призывая все вернуться к своим началам. Совершенство останавливает самодовлеющую силу (в этом смысле оно состоит из вожделения и самодовления) и являет зримый плод благости. При посредстве этих трех стихий божественная благость является 'домашним очагом' ( 'П.т.', I , 22) для всего сущего.
Мудрость, стоящая на втором месте в триаде божественного, в свою очередь также рассматривается Проклом как триада. В каком смысле боги мудры? В 'Пире' Диотима говорит: 'Ни один из богов не философствует и не стремится стать мудрым, ибо он уже таков' (204 а). Боги обладают полнотой истины и не испытывают тоски по ней, оставляя тоску на долю философа. Т.о., полнота истины - первый отличительный признак божественной мудрости.
Второй признак божественной мудрости в том, что она рождает истину ума и открывает путь к божественному.
Третий признак - доведение до совершенства несовершенных мыслей, обращение к скрытым в душах мыслям.
Такова божественная мудрость, 'триада в триаде'.
Красота стоит на третьем месте в триаде божественного и также обладает тремя отличительными признаками. Поскольку красота все обращает к себе при посредстве вожделения и изумления, она привлекательна; поскольку она с радостью и легкостью насыщает последующее, она изящна; а поскольку она воспринимается самым отчетливым из ощущений, освещая таинственную благость богов, она зрима и явленна.
Если же рассматривать всю триаду божественного как свет, то благо более всего похоже на единое и потому это свет неизреченный и недостижимый; мудрость уже страдает мукой рождения зримого света; красота же 'сияет божественным светом и первой открывается идущим вверх' ('П.т.', I , 24).
С чего начинается этот 'путь вверх'? Каким образом все сущее соприкасается с божественным? Прокл и здесь остается верен триадическому способу рассмотрения: соприкосновение происходит ' не при посредстве одних и тех же промежуточных пунктов', но с помощью ' разной срединности' ('П.т.', I , 25).
К божественной красоте приводит не кто иной как Эрос ('Пир', 201 d- 204а), делающий все сущее родственным с ней; к божественной мудрости - истина, соединяющая ум и умопостигаемое; к божественному благу - вера. Вера подразумевает отказ от действий и знания, покой и устойчивое состояние. Ведь с подобным можно соприкоснуться с помощью подобного. И если красота и мудрость притягивают к себе взор, то благо следует изыскивать по-иному: ':необходимо, вверив себя божественному свету и как бы закрыв глаза, тем самым утвердиться в непознаваемой и таинственной генаде сущего'. ('П.т.', I , 25).
Связав воедино все рассуждения о божественном, можно убедиться в том, что мысль Прокла стремится к объемности: божественные определения (благо, мудрость, красота) соответствуют одному измерению ( божественной глубине), стихии блага, мудрости и красоты - другому (божественной ширине), а то, что приводит к благу, мудрости и красоте - третьему измерению (божественной высоте). Стремление к объемности в рассуждении свойственно Проклу и тогда, когда он рассматривает 'ослабление' божественного, выход его за свои пределы.
Перевод и примечания к тексту 'Платоновской теологии' - Л.Ю. Лукомского и Р.В. Светлова