ТОСКА ПО ПРИРОДЕ БЛАГА КАК НАЧАЛО ТЕОЛОГИИ  ('Платоновская теология' Прокла)

Медведева О.А., аспирантка кафедры истории философии философского факультета СпбГУ

            Начиная свое исследование теологии Платона, Прокл 'предпринимает охоту' на общие догматы Платона о богах и о божественном. Метафора охоты в данном случае, равно как и метафора пути, тропинки к благу в 'Филебе', указывает на вожделенность божественной истины. По выражению элейского мудреца в 'Софисте', 'очи души у большинства не в состоянии выдержать обращение к истине' (254 а-в). Речь идет не о глупцах, а о людях умных и достойных, но имеющих слабое внутреннее зрение. Одни из таких людей способны видеть лишь телесное; они и начала всего существующего видят в материальных стихиях. Другие способны отличать бестелесное от телесного, причем лучшим из бестелесного они считают душу. Иные же достигают своим внутренним зрением ума как начала, стоящего выше души, и ум считают причиной всего. И лишь немногие, те, кого называют теологами, способны подняться к тому, что обладает божественной истиной, что находится выше ума, жизни и всего сущего. Для Прокла это в первую очередь Платон, и диалоги Платона - разрозненные свидетельства восхождений к божественному, которые в действительности являются 'потомками одного знания' ('Платоновская теология', III , 27). Цель исследователя ( т.е. буквально - следующего по тому же пути) - собирание воедино всего, что относится к божественной истине, уточнение и утончение самого способа изложения мысли о богах и о божественном. Ведь Платон называет богами и то, что зависит от них ( например, божественную душу (Федр, 246а - 248а)), и демонов ('Тимей', 41а), и даже некоторых людей ('Софист', 216а). Но 'одно дело - это просто бог, другое - бог в смысле единства, третье - как сопричастность, четвертое - как соприкосновение и пятое - как подобие' ('Платоновская теология', I , 26). В первичном смысле бог - то неизреченное единое, которое стоит выше всего, выше всякой связи с сущим. 'Единичный' выход такого единого за свои пределы - единое сущее, и это бог во втором смысле. Единое сущее с помощью скрытой в нем силы являет генады - единичности, которые становятся предметом сопричастности для сущих, и это боги в третьем смысле (в смысле единства). Ибо есть один бог и много богов ('П.т.', I , 14). Все причастное богам и обожествляющееся Прокл именует божественным и призывает рассматривать богов вместе с обожествляющимся, поскольку его интересует прежде всего их связь и единый порядок.

            'Бытие богов определено на основании блага и именно в последнем боги обладают ипостасью' ('Платоновская теология', I , 15). Благо как главное определение богов и божественного - это и промысел, который боги вершат в отношении всего сущего, направляя все по 'беззвучному пути' ('П.т.', I , 15), это и дар единства. 'Ведь податель блага - это благо' ('П.т.', I , 15). Именно в этом смысле Платон в 'Тимее' называет благом высшего бога ('Тимей', 30а).

            Диотима в 'Пире' говорит о том, что даже смертные живые существа вследствие своей тоски по природе блага ставят его выше всего остального - даже самой жизни и сущего ('Пир', 207а -208в). Благо именуется надежным убежищем и спасением для  всего сущего ('П.т.', I , 25), а Платон в 'Филебе' называет благо 'путем домой' ('Филеб', 62в).

            Стремление к благу и есть то, что первоначально определяет поиски божественной истины. Не всем дано подняться до ее высот. 'Боги предпосылают всему блага, но воспринимает их всегда тот, кто одновременно желает и может этого' ('П.т.', I , 21). Чтобы суметь увидеть божественную истину во всей ее красоте, необходимо определенное сходство зрения и того, на что направлено это зрение. Действие блага на все сверхсущее и сущее неоднократно сравнивается Проклом с солнечным светом. (Начало подобному сравнению положил Платон в 'Государстве'). ':Хорег света своими лучами проникает в последующее, притягивает к себе взор, делает его похожим на Солнце и близким себе и при посредстве подобия иному приводит в соприкосновение с собственным слиянием' ('П.т.', I , 22). Т.о., подобие иному является первичным условием восхождения низшего к высшему, и это свойство предпосылается как дар единства тем, 'кому положено'.

            Здесь стоит обратить внимание на следующее. Платоническое понимание божественного провидения подразумевало благость и независтливость богов, дарующих блага не равномерно, а по жребию - в зависимости от чина. Порядок - божественное устроение - таков, что каждый воспринимает блага по-своему, 'в согласии со своим положением, и приемлет свет до такой степени, больше которой он воспринять бы не смог ('П.т.', I , 18). Боги сами устанавливают предел , подобающий каждому сущему для участия в благе, т.е. определяют меру блага .

            Христианское понимание вводило понятие вины за неумение и нежелание воспользоваться божественным благом, которое дается свыше всем в одинаковой мере. Ориген  ('О началах') сравнивал божий дар с дождем, равномерно падающим на всякую землю . Но на одной земле вырастает пышный сад, а на другой - сорная трава.

            'Предпринимая охоту' на истину о богах и божественном, Прокл стремится упорядочить мысль Платона и изложить ее в наибольшей полноте. Именно поэтому Прокл выбирает триадический способ рассмотрения божественных определений. Ведь триада у Прокла - выражение исполненности порядка как такового, включающего в себя три момента: пребывание, исхождение и возвращение. Триализм свойствен Проклу и тогда, когда он рассматривает выход единого сущего за свои пределы и порядок всего, что возникает при этом. Такой способ изложения принципиально важен для Прокла, поскольку он остается верен пифагорейско-платоновскому принципу: о подобном говорить подобно, подобное познавать подобным.

            Прокл подробным и обстоятельным образом рассматривает триаду божественного, о которой говорит Сократ в 'Федре' ( 246 d-e ): божественное прекрасно, мудро и благостно.

            Благо -то, что дарует качество единства и  связует образующее с образуемым, то, что изначально существует в каждом чине и устраивает порядок всего. Платон в 'Флебе' говорит о трех стихиях природы блага - вожделенности, самодовлении и совершенстве ( 'Филеб', 20 d ).

            Вожделенность блага - та стихия, которая привлекает к нему все  сверхсущее и сущее, располагая все как бы по кругу. 'Не будучи в состоянии ни познать, ни воспринять то,  по чему оно тоскует, все как бы водит вокруг него хоровод:' ('П.т.', I , 22). Благо одновременно движет все к себе, находясь в центре, и невоспринимаемо для всего сущего, потому что обособлено от него. 'И при посредстве такого движения и стремления оно спасает все'. Именно такова астрономическая система Филолая: центральный огонь, 'очаг Вселенной', и огонь объемлющий.

            Самодовление - та стихия, которая полагает начало выходу за свои пределы благой силы, ее исполненность, в то время как вожделенность блага - его устойчивое положение, превосходство над всем. Благодаря этой стихии, сущие вещи становятся благими, стремятся порождать и тем самым подражать тому, что им предшествует.

            Третья стихия блага, совершенство, завершает выход за свои пределы благой силы, призывая все вернуться к своим началам. Совершенство останавливает самодовлеющую силу (в этом смысле оно состоит из вожделения и самодовления) и являет зримый плод благости. При посредстве этих трех стихий божественная благость является 'домашним очагом' ( 'П.т.', I , 22) для всего сущего.

            Мудрость, стоящая на втором месте в триаде божественного, в свою очередь также рассматривается Проклом  как триада. В каком смысле боги мудры? В 'Пире' Диотима говорит: 'Ни один из богов не философствует и не стремится стать мудрым, ибо он уже таков' (204 а). Боги обладают полнотой истины и не испытывают тоски по ней, оставляя тоску на долю философа. Т.о., полнота истины - первый отличительный признак божественной мудрости.

            Второй признак божественной мудрости в том, что она рождает истину ума и открывает путь к божественному.

            Третий признак - доведение до совершенства несовершенных мыслей, обращение к скрытым в душах мыслям.

            Такова божественная мудрость,  'триада в триаде'.

            Красота стоит на третьем месте в триаде божественного и также обладает тремя отличительными признаками. Поскольку красота все обращает к себе при посредстве вожделения и изумления, она привлекательна; поскольку она с радостью и легкостью насыщает последующее, она изящна; а поскольку она воспринимается самым отчетливым из ощущений, освещая таинственную благость богов, она зрима и явленна.

            Если же рассматривать всю триаду божественного как свет, то благо более всего похоже на единое и потому это свет неизреченный и недостижимый; мудрость уже страдает мукой рождения зримого света; красота же 'сияет божественным светом и первой открывается идущим вверх' ('П.т.', I , 24).

             С чего начинается этот 'путь вверх'? Каким образом все сущее соприкасается с божественным? Прокл и здесь остается верен триадическому способу рассмотрения: соприкосновение происходит ' не при посредстве одних и тех же промежуточных пунктов', но с помощью ' разной срединности' ('П.т.', I , 25).

            К божественной красоте приводит не кто иной как Эрос ('Пир', 201 d- 204а), делающий все сущее родственным с ней;  к божественной мудрости - истина, соединяющая ум и умопостигаемое; к божественному благу - вера. Вера подразумевает отказ от действий и знания, покой и устойчивое состояние. Ведь с подобным можно соприкоснуться с помощью подобного. И если красота и мудрость притягивают к себе взор, то благо следует изыскивать по-иному: ':необходимо, вверив себя божественному свету и как бы закрыв глаза, тем самым утвердиться в непознаваемой и таинственной генаде сущего'. ('П.т.', I , 25).

            Связав воедино все рассуждения о божественном, можно убедиться в том, что мысль Прокла стремится к объемности: божественные определения        (благо, мудрость, красота) соответствуют одному измерению ( божественной глубине), стихии блага, мудрости и красоты - другому (божественной ширине), а то, что приводит к благу, мудрости и красоте - третьему измерению (божественной высоте). Стремление к объемности в рассуждении свойственно Проклу и тогда, когда он рассматривает 'ослабление' божественного, выход его за свои пределы.

            Перевод и примечания к тексту 'Платоновской теологии' - Л.Ю. Лукомского и Р.В. Светлова